Банкротство как приговор

Деньгам инвестора и нерадивому директору.

В Уральском федеральном округе сейчас в процессе банкротства находится более 2100 предприятий. Хуже всего обстоят дела в Свердловской и Челябинской областях, где в общей сложности зарегистрированы 77% несостоятельных должников округа.

Как сообщил "Уралинформбюро" председатель 14-го банкротного состава Арбитражного суда Свердловской области Андрей Кириченко, в 2009, 2010 и 2011 годах было подано соответственно 832, 1057 и 849 заявлений о признании среднеуральских предприятий банкротами. За первую половину 2012 года таких заявлений было 527.

Среди находящихся в состоянии банкротства ощутимую долю занимают строительные, промышленные, сельскохозяйственные и коммунальные предприятия. Причём, как замечает президент НП "Уральская саморегулируемая организация арбитражных управляющих" (НП "УрСО АУ") Владимир Черных, предприятия ЖКХ и поставщики энергоресурсов и в дальнейшем будут пополнять ряды несостоятельных должников.

Что касается "станового хребта" уральской экономики – металлургических заводов, то они, хотя и набрали многомиллиардные долги, но в большинстве своём смогут избежать занесения в безнадёжные списки. Металлурги, во-первых, успели провести модернизацию, а значит, их производство рентабельно. Во-вторых, самые крупные из них, в крайнем случае, могут рассчитывать на госгарантии по кредитам. Как считают аналитики, даже вступление России в ВТО не усугубит ситуацию, разве что для трубников.

Экономисты справедливо замечают, что вал судебных дел о признании предприятий банкротами – это лишь следствие незрелости российского института руководителей и собственников бизнеса. Современный отечественный директор может годами скрывать от собственников и партнёров предприятия, что управляемая им организация фактически прекратила своё существование как субъект экономики и только проедает собственные и заёмные ресурсы. "Чуть ли не нормой стало, когда заявление о признании компании банкротом подаётся через 2-3 года после того, как субъект стал экономически несостоятельным", - отмечает В.Черных.

Причём зачастую банкротство "прячется под ковёр" с ведома властей. Он вспоминает случай с МУП "Тагилэнерго". В 2004 году поставщики топлива прямо заявляли, что коммунальное предприятие не может рассчитаться с ними. Тем не менее, правительство Свердловской области тогда не позволило банкротить МУП. Заявление о признании "Тагилэнерго" несостоятельным должником было подано только в 2006 году, а два года перед этим накапливались безнадежные долги.

"Для сохранения предприятия принципиально важно поймать его банкротство на начальной стадии, - говорит первый заместитель министра промышленности и науки Свердловской области Валерий Турлаев. – Если же собственник долго уговаривал кредиторов, то потом трудно вытянуть бизнес из экономической ямы".

К сожалению, статистика показывает, что более чем в 99% случаев спасательные работы на предприятии начинаются тогда, когда сделать уже ничего нельзя. По информации А.Кириченко, в настоящее время в Свердловской области на 732 предприятиях ведётся конкурсное производство (продажа имущества за долги) и лишь на одном запущена процедура финансового оздоровления. По сути только в одном случае кредиторы подняли вопрос о платёжеспособности компании до того, как оно "пошло ко дну".

Если взять весь Уральский федеральный округ, то в отношении более чем 1600 юрлиц здесь введено конкурсное производство. Ещё примерно на 400 запущена процедура наблюдения – фактически начальная стадия банкротства. И только на 5 идёт процесс оздоровления.

По данным комитета по собственности Госдумы РФ, в случае банкротства российской компании её кредиторы получают в среднем 5-6% от причитающихся им сумм. Остальные 94-95% теряются безвозвратно. Если учесть, что крупнейший кредитор в подавляющем числе банкротств –  налоговая инспекция, то легко вычислить, что больше всего страдает от эпидемии несостоятельности бюджет.

Впрочем, Валерий Турлаев считает, что гораздо более сильный удар банкротства наносят по социальной сфере. Предприятия-должники выставляют за порог свой персонал. Подчас оставшимся без работы не выплачивают и зарплатные долги.

Федерация профсоюзов Свердловской области утверждает, что к осени 2012 года предприятия-банкроты накопили "скрытые" долги по зарплате более чем на 400 миллионов рублей. По данным регионального правительства, хуже всего с погашением долгов обстоят дела в ЗАО "Верхнесалдинский чугунолитейный завод "Руслич", ОАО "Кушвинский электромеханический завод", ООО "ЛПК "Лобва".

Но есть и приятная новость. Появились механизмы, позволяющие сделать очень больно руководителю, развалившему бизнес. Когда они получат повсеместное распространение, вал нарочитых банкротств, несомненно, спадёт.

Один из упомянутых механизмов – субсидиарная ответственность. О его сути "Уралинформбюро" рассказала арбитражный управляющий, партнёр юридической компании DE FENDO Наталия Кашевская. В целом всё просто – когда денег, вырученных после продажи активов фирмы, не хватает, чтобы рассчитаться с кредиторами, недостающую сумму директор или владелец заплатят из своего кармана. Эта норма применяется, если доказано, что руководитель (или хозяин) намеренно обанкротил предприятие. Также субсидиарная ответственность наступает, когда директор, зная о неплатёжеспособности своей компании, не подал в суд заявление о банкротстве, а тянул время и копил долги.

Возможность обратить взыскание на зловредного топ-менеджера существовала и раньше, но о ней мало кто знал. Зато сейчас кредиторы несостоятельных должников всё чаще требуют, чтобы конкурсный управляющий как можно более въедливо анализировал действия руководства развалившейся фирмы и старался найти признаки преднамеренного банкротства. Если таковые отыскиваются, то кредиторы получают шанс вернуть себе сумму долга.

Увы, пока у механизма субсидиарной ответственности есть один серьёзный недостаток – даже если арбитражный суд постановит взыскать с руководителя некие деньги в пользу кредиторов, всё споткнётся о неэффективность российского исполнительного производства. Хотя и для такой ситуации кредитор может попробовать найти эффективное решение – например, не полагаться на судебных приставов-исполнителей, а продать долг директора "волкам" из коллекторского агентства.

Хотя может быть "коллектор в ночи" – еще не самый страшный сон директора-банкрота. Злонамеренный руководитель (или собственник) может лишиться не только своих денег, но и свободы. Согласно ст.196 УК РФ таким грозит срок до 6 лет. Эта норма существует не первый год, но, как уже говорилось, сейчас, подгоняемые грамотными кредиторами, конкурсные управляющие более активно ищут признаки преднамеренных банкротств. И если таковые находятся, то управляющий обязан заявить в прокуратуру. Ну а та, если повезёт, доведёт дело до суда и реальных сроков. В Свердловской области в последние месяцы уже возбуждены уголовные дела в отношении топ-менеджеров ОАО "Уралэлектротяжмаш-Уралгидромаш", ООО "ЛПК "Лобва". Кроме того, по словам В.Турлаева, скоро следователи придут к директорам еще целого ряда компаний, находящихся в стадии банкротства.

Андрей ГУБАНОВ