Экосистема Ямала взывает к законам природы 

Пока не поздно.

Руководство Ямала объявило аукцион на геоботаническое обследование оленьих пастбищ. Стоимость контракта – 1,55 миллиона рублей. Необходимость затрат продиктована объективными причинами: в ЯНАО содержится 40% мирового поголовья одомашненных северных оленей, из-за такого стада в тундре вместо ягельника и оленьего мха появились пески.

В это лето, обернувшееся для региона масштабными пожарами, аномальной жарой и вспышкой сибирской язвы, неоднократные рекомендации экспертов уменьшить численность стада были услышаны. Замглавы Россельхознадзора Николай Власов признал, что на Ямале число оленей достигло критической отметки, а инфекционные болезни животных создают угрозу для человека и всей экосистемы полуострова.

"Кто-то обязан давать прогнозы о состоянии пастбищ и, соответственно, количества животных, которых не должно быть сверх установленной меры. Иначе олени убьют пастбища, и что тогда делать коренным жителям тундры?" – поставил вопрос ребром Власов.

Изучающий более 10 лет животный и растительный мир Ямала член-корреспондент РАН, директор Института экологии растений и животных УрО РАН Владимир Богданов уверен, что земельные участки под выпас в своем сегодняшнем состоянии способны прокормить не более 100-150 тысяч животных. "Оленеводы считают головы оленей, а нужно считать ноги! К примеру, 330 тысяч оленей выбивают растительность более чем 1 миллионом 300 тысячами копыт. Удары на каждый квадратный метр пастбищ наносятся слишком часто, разбивая маломощный почвенно-растительный покров", – подсчитал ученый.

Стремительный рост поголовья в Ямальском районе начался с конца 90-х годов, достигнув к 2007 году 300 тысяч оленей. При этом с 1933 по 2009 годы площадь пастбищ на одного животного сократилась со 103 до 26 гектаров.

"Есть территории, где исчезло около 40 видов лишайников – ягель не успевает вырасти. Лишайниковый покров и кустарники для полуострова Ямал – это экологический каркас. Под ними песок и до трехсот метров льда, остатки ледника. Если этот покров исчезнет, лед начнет таять. О нарушении экосистемы говорит и такой факт, как сокращение количества леммингов – грызунам попросту нечего есть", – пояснил "Уралинформбюро" Богданов.

По его словам, причины безответственного отношения к природе связаны с коммерциализацией этнического производства. Главный заработок ненцев в последние годы – продажа оленьих шкур и пантов.

"Забой оленей на мясо для собственных нужд не решит проблему избыточности, столько мяса аборигенам просто не съесть. Продавать сейчас выгоднее не мясо, а оленьи шкуры и панты, которые охотно покупают Китай и другие страны", – сокрушается ученый.

Стоимость оленьих пантов из-за подорожавшего доллара выросла вдвое. Сейчас рога покупаются по цене до 1200 рублей, а панты – до 2 тысяч рублей за килограмм. При традиционном стаде в 2-3 тысячи голов на семью можно ежегодно заработать 2-3 миллиона рублей. Неплохой доход дают и шкуры. Заказчики из Поднебесной покупают их до 9 тысяч в год и щедро платят.

"В расчете на выгодные сделки аборигены и наращивают поголовье оленей. При этом они еще получают государственные субсидии. Как дальше регулировать процесс – дело государево. В 30-е годы прошлого столетия оленеводов раскулачивали – забирали животных и все. Сейчас требуются иные меры воздействия. Глав родовых общин можно и нужно убедить в том, какую опасность таит в себе бесконтрольное количество животных, которых можно, например, выкупить. Коренные жители должны, наконец, осознать, что Ямал стоит на пороге катастрофы – экологической и социальной", – уверен Владимир Богданов.

Выясняется, что техногенное воздействие на тундру, о котором так много говорили и писали, в сравнении с перевыпасом ничтожно. "Не более 5% в момент разбуривания и обустройства месторождения. С пуском "кладовых" наступает порядок. В 70-е годы говорили, что вездеходы изъездили всю тундру, и она гибнет. Время показало, что тундра способна восстанавливаться. При условии наведения порядка, запрета на браконьерство. Почти на всех месторождениях, которые начали эксплуатировать, введен жесткий контроль – шлагбаумы, строгий пропускной режим. Все это позволяет говорить о точечном, локальном воздействии газовой отрасли на экосистему полуострова. Чего не скажешь о бесконтрольном оленеводстве", – заверяет Богданов.

Иной точки зрения придерживается член-корреспондент РАН, антрополог и этнограф Андрей Головнев. Он уверен, что бурное развитие оленеводства в ЯНАО – это триумф отрасли. При общем спаде производства в нашей стране ненцы за последние десятилетия совершили прорыв: за счет собственных хозяйственно-культурных ресурсов они настолько преуспели в оленеводстве, что достигли грани перепроизводства. А победителей нужно не подавлять, а поддержать. В то же время ученый считает, что регулировать численность и состав стад, как и режим кочевий, необходимо, а тундровую экономику можно эффективно диверсифицировать. Но делать это с соблюдением оленеводческих традиций и этических норм, опираясь на авторитет и согласованные действия самих лидеров оленеводства.

"Оленеводы – очень динамичное и адаптивное сообщество, которое всегда найдет правильный выход из любой ситуации", – заявил Головнев на встрече с губернатором Ямала Дмитрием Кобылкиным, собравшим академиков для выяснения причин возникновения очага сибирской язвы. Этим летом от инфекции в регионе пало свыше 2 тысяч оленей, 96 тундровиков были госпитализированы.

"Нынешняя вспышка сибирской язвы на Ямале стала результатом таяния вечной мерзлоты и расконсервации оленьих захоронений, которых в ЯНАО порядка 60. Жара под 38 градусов – не тот режим, в котором может существовать биоценозная система тундры. Тундра – это тонкий слой растительности и гумуса, под которым находится мерзлота. Когда этот слой прогревается, начинается таяние мерзлоты, и, по сути, тундра разрушается. Обнажение мерзлоты, таяние приводят к тому, что осыпаются берега рек, вываливаются кости мамонтов и все то, что существовало в прежние столетия. Животные, включая оленей, вступают в контакт с этим захороненным слоем, в котором могут оставаться бациллы от прежних эпидемий", – заметил Головнев.

Он добавил, что культура жителей Севера основана на другом температурном режиме, и жара означает бедствие. Предотвращать распространение сибирской язвы могла бы вакцинация, однако в 2007 году она была признана нецелесообразной и выведена из повседневной практики.

"Сибирская язва казалась ушедшим явлением, были закрыты даже спецлаборатории. Такая лаборатория, например, существовала в Тобольске, где вырабатывались вакцины против инфекции", – уточнил этнограф.

Вспышкой сибирской язвы в ЯНАО озабочены и якутские ученые. Они уверены, что возникший очаг – начало последствий глобального потепления. По мнению замдиректора Института мерзлотоведения Михаила Григорьева, из-за повышения температуры в Арктике и вызванной этим деградации многолетних мерзлых пород наружу вышел вирус, десятилетиями скрывавшийся под землей. На восстановление обработанной химикатами и выжженной дотла тундры уйдут десятилетия.

С мнением Григорьева солидарен и советник РАН, доктор биологических наук Алексей Яблоков. "Причины вспышки на Ямале однозначно природные. Я не знаю там техногенных источников, там никогда не производилось, не испытывалось биологическое оружие. Но природные очаги существуют везде. По всей России есть около 200 могильников с сибирской язвой. Они должны сотню лет лежать нетронутыми, прежде чем в них погибнет вирулентность", – говорит он.

По мнению ученого, на Ямале есть и другие последствия глобального потепления, которые могут привести к более серьезным изменениям экосистемы полуострова и Арктики в целом. "Вспышка сибирской язвы – это микроскопическое явление в природе, по сравнению, например, с обнаруженными газовыми пузырями, огромными воронками, возникшими в результате выделения метана. Если очаги инфекции возникают время от времени, то последствия выделения метана из вечной мерзлоты могут оказаться колоссальными", – заверяет Яблоков.

Доктор медицинских наук, руководитель лаборатории прогнозирования качества окружающей среды и человеческого здоровья ИНП РАН Борис Ревич считает, что нынешняя вспышка сибирской язвы – следствие причин, описанных им еще пять лет назад: "То, что происходит с климатом, – это ведь не локальные процессы. Это процессы, которые идут, к сожалению, по всему земному шару, а наиболее активно в Арктическом регионе".

Он подчеркивает, что ученые перестали использовать термин "вечная мерзлота". "Потому что она уже не вечная, и теперь мы называем ее "многолетние мерзлые грунты", которые начинают постепенно разрушаться, и это – огромная опасность, причем не только с точки зрения расконсервации инфекций. Это большая угроза для всех инженерных коммуникаций, которые есть в Арктическом регионе, для обеспечения населенных пунктов, систем водоснабжения, систем канализации, для традиционного природопользования коренных народов Севера", – заключает Ревич.

Между тем промышленное освоение Ямала – начало дороги в большую Арктику. В том числе на Гыданский полуостров, где планируется строительство второго завода СПГ. "Вот почему наука должна быть первична. Особенно в таких уникальных регионах, как наш Ямал и Арктика в целом", – уверен губернатор Дмитрий Кобылкин.