Нефтяные компании через год "сядут в лужу"

Море российской нефти мелеет.

Российские нефтяники идут на новый рекорд. В 2015 году они добыли 534 миллиона тонн черного золота. В этом году обещают извлечь еще больше. А иначе российский бюджет, теряющий триллионы рублей из-за падения цен на углеводороды, треснет по швам.

Вопрос, смогут ли нефтяники и дальше кормить страну? Шансов для этого все меньше. Привычная ресурсная база истощается. Пуст и инвестиционный кошелек компаний. О просчетах нефтяников и условиях развития отрасли в эксклюзивном интервью "Уралинформбюро" рассказал директор Фонда энергетического развития Сергей Пикин.

- Сергей Сергеевич, многие склонны считать, что во всех наших бедах виноваты экономические санкции и двукратное падение цен на нефть. Так ли это?

- Если посмотреть на ситуацию на мировом рынке, а наша нефтегазовая отрасль как никакая другая интегрирована во внешний рынок, то мы видим, что он находится на нисходящем тренде. Потеря инвестиций у нефтедобытчиков разных стран колеблется в диапазоне 20-40%. Отчасти поэтому на время забыты дорогостоящие инвестпроекты, реализация которых была бы возможна при цене за баррель в 100 долларов.

- Можно ли было предусмотреть такое падение цен и создать базу для развития отрасли, прежде всего для разработки новых месторождений?

- Не было прогнозов о столь резком падении цен на нефть. Все произошло неожиданно и быстро. Затем из-за экономических санкций нас отлучили от мирового рынка капитала. Все мировые компании, и не только в нефтяной отрасли, развиваются за счет кредитов. А сейчас западные банки если и дают займы, то просят дополнительные премии за риски. Воистину, дурной пример заразителен, потому что так же ведут себя и азиатские финансовые институты.

- Что спровоцировало падение цен на нефть?

- Изменения в инвестиционном и технологическом процессах. Произошли они не вчера, а примерно в 2009 году или даже чуть раньше. Прежде обустройство нефтяных скважин занимало 7-10 лет. Это - долгий инвестиционный период. А сейчас для того, чтобы обустроить в Техасе или Северной Дакоте скважину для добычи сланцевой нефти, понадобится чуть более месяца. Посмотрите, сегодня США играет ключевую роль на рынке, выступает основным двигателем текущих котировок, а не ОПЕК, которая превратилась в экспертно-аналитическую организацию. Также инструментом влияния на рынок является информация о возможностях потребления энергоресурсов Китаем и Индией.

Инвестиции, которые Россия сокращает сейчас при низких ценах, - это нефть, которая не придет к нам через 5-7 лет. Вот что происходит. И надо готовиться к тому, что объемы добычи начнут падать.

- Как скоро?

- После 2017 года. В 2018-м мы уже не сможем добыть столько, сколько извлекли в 2015 и 2016 годах. Дальше по нисходящей.

- Достаточно ли сделано для того, чтобы России удержаться на китайском и индийском рынках?

- Сделано многое. По поставкам в Китай держим устойчивое второе место. Это сегодня. Готовим почву для контрактов с Индией.

- Но "Роснефть" уже сейчас из-за долгов на укрупнение заложила свою нефть Китаю на годы вперед…

- Покупка активов ТНК-BP за более чем 50 миллиардов долларов – стратегическая ошибка, сделанная в угоду амбициям компании, пожелавшей стать крупнейшим игроком на мировом рынке. Стоимость приобретенных активов могла быть еще более или менее адекватной при устойчивом превышении стоимости нефти 100 долларов за баррель с прогнозом на рост, что и дало основания получить приемлемые параметры сделки. Никто также не видел опасности в сланцевой революции.

- Сергей Сергеевич, но ведь не просто по углам шептались, а говорили и призывали обратить внимание еще в 2009 году на то, что сланцевая революция может ударить по рынку…

- Подвела излишняя самоуверенность и просчеты в управлении. Например, глава "Газпрома" Алексей Миллер называл начавшуюся в США добычу сланцевым пузырем. И не он один.

Вместо того, чтобы выйти на этот рынок - войти в долю, посмотреть, что там делается, какие технологии используются. Позднее выяснилось, что многие применяемые технологии, например метод многостадийного гидроразрыва пласта, эффективны и для традиционных нефтяных и газовых месторождений. Теперь вот расплачиваемся за упертость.

Сегодня "Газпром" сам оказался заложником многих технологических процессов. Он мог бы добывать на 200 миллиардов кубометров газа больше, чем сейчас. Если бы эти 200 кубометров были востребованы.

- Сейчас многие судятся с "Газпромом". Как это сказывается на авторитете компании, ее инвестиционных возможностях?

- "Газпрому" необходимо взаимодействовать с потребителями. Вести диалог на двусторонней основе и договариваться. Инвестиционная программа холдинга в 2015 году составляла около 1,2 триллиона рублей, в этом году – примерно 850 миллиардов. Компании требуются новые рынки сбыта. Уже сейчас с точки зрения доходности внутренний рынок становится интересен холдингу и сравнялся по этому параметру с поставками на Запад. Цены на внешнем рынке упали более чем в два раза, а тарифы на газ внутри России растут и продолжают расти. Вот такая математика.

- У Минэнерго появилась идея о строительстве целого ряда заводов СПГ и создания под эту идею единой компании -поставщика технологий. Насколько конкурентоспособно предложение министерства?

- За год цены на сжиженный природный газ упали в два раза. Во Владивостоке, насколько я знаю, проект заморожен. Инвесторы проекта "Ямал СПГ" подстраховались и привлекли китайских партнеров. Завод СПГ на Сахалине вполне жизнеспособен за счет короткого транспортного плеча, что является преимуществом для поставок газа в Японию, Корею и другие страны Юго-Восточной Азии.

Идея Минэнерго РФ о создании единой компании - поставщика технологий вполне понятна. Стандартизация процедур всегда должна приводить к снижению издержек. Каждый раз изобретать уникальное колесо дорого. Вопрос, захотят ли этого компании. Ведь у бизнеса свой интерес. Сегодня даже госкомпании "Роснефть" и "Газпром" не могут договориться о доступе к трубе. У компаний главная миссия - наращивание прибыли. У государства – сохранение, а лучше повышение доходов бюджета. Но решение должно быть совместным.

И потом, если Минэнерго выступает за снижение издержек, то Минфин ежеквартально просит повысить налоговое бремя на отрасль.

- Ради инвестиций в развитие можно и нужно снижать налоги на нефтяную отрасль?

- В нашей стране жалеть нефтяников не принято. Хотя налоговое бремя на отрасль, действительно, на пределе инвестиционных возможностей. Любое повышение - это недофинансирование инвестиций и падение добычи в будущем. А за ним и падение налоговых поступлений в бюджет.

На последней встрече с президентом нефтяники прямо заявили о том, что лучшая стратегия развития нефтегазового комплекса в условиях кризиса – не менять ранее принятых решений, которые заложены в стратегии развития и инвестиционной деятельности компаний.

- Как предотвратить или смягчить процессы падения объемов нефтедобычи?

- Во-первых, нужно оптимизировать добычу на традиционных месторождениях за счет внедрения передовых технологий, позволяющих увеличить отдачу. Во-вторых, необходимо больше вводить в оборот небольшие месторождения, объем которых, например, 30-40 миллионов тонн. Заниматься этим должны малые и средние компании. Но для этого государству следует создать систему поддержки "малышей".