Война без глянца

От участника Великой Победы.

Наше знакомство с Петром Филимоновичем Агеенко состоялось на чествовании ветерана. После войны он проработал в МВД более 30 лет. Попал в милицию в "холодном 53-м", когда была объявлена широкая амнистия. "Грабежи, убийства. Помочь надо было", - объясняет фронтовик.

Он согласился на интервью с одной целью: "Хочется, чтобы эту Победу не забывали, а то сегодня как-то по-другому стали относиться к войне".

Полковник в отставке пригласил к себе домой, на Георгиевские дачи. Последние пару лет 91-летний ветеран живет на свежем воздухе. Несмотря на почтенный возраст, возится в теплице и огороде.

Хозяин дома встретил журналистов "Уралинформбюро" в парадном кителе при орденах. Две Красных Звезды, орден Красного Знамени, орден Отечественной войны, медали "За отвагу" и "За боевые заслуги"…

- Петр Филимонович, а этот крест новый совсем?

- Так этот недавно получил. За освобождение Белоруссии. В 1943 году я попал в Витебский мешок. Как-то удавалось держать горловину, чтоб нас не отрезали от основных частей. Около полугода в нем были. Снабжения не хватало. Мосты все взорваны. По нескольку суток не питались.

Когда весной трава начала расти, появился щавель. Около своей траншеи мы его сразу съели, потом лазили за ним на нейтральную полосу под нос к немцам. Ходили по сожженным деревням, выбирали из бочек очистки овощей для скотины, варили. Кости павших животных в костре пережжешь, растолчешь, и ели это.

Когда ранило в руку, в тыл дошел, а там кухни были. Мне налили супа в котелок, повесили его на шею и указали, куда идти в медпункт. Налетела авиация, давай бомбить. Передо мной оказалась большая воронка. Я спрятался туда. Бомба рядом разорвалась, меня с одной стороны в другую волной бросило, а суп из котелка вылился, и тут у меня слезы потекли - голодный был. Когда ранило, не плакал, а тут…19 лет мне было тогда.

- В Белоруссию попали сразу после призыва?

- Меня в 42-м призвали. Сначала в Новосибирское пехотное училище отправили, там 6 месяцев учились. И вдруг ночью в январе тревога, нам сразу сказали свои личные вещи забрать. Мы поняли, что нас повезут на фронт. На вокзал дошли пешком. Поезд уже стоит грузовой. Ехали долго до Куйбышева, оттуда повезли в Смоленскую область, выгрузили, вручили пулемет и на передовую.

- Войну начали пулеметчиком?

- Да. У меня вторым номером был солдатик пожилой, лет 40. Старик, думал я тогда. Он меня постоянно одергивал: не высовывайся, береги себя. Мне тогда казалось, что он трусоват, а он жизнь мою берег. 

Начинается обстрел, я голову диском автоматным прикрывал. Думал, железо. А он мне – убери, там же патроны. Рванет так, что голову снесет. Нам в пехотном никто про это не рассказывал.

- А затем как воевали?

- После ранения сначала рука совсем не двигалась, в госпитале удалось восстановить. Попал в запасной полк, где раненых отбирали - смотрели, кто может воевать, а кто только таскать что-то. Там было организовано учебное подразделение радистов. Морзянку учили в землянках. Потом служил в отдельном батальоне связи.

- Тогда получили медаль "За взятие Кенигсберга"?

- Да. Город очень укрепленный был. За ночь немцы восстанавливались. Только после того, как авиация подключилась, город пал. Железобетонные доты танки взорвать не могли.

Под Кенигсбергом местечко небольшое было. Усадьба какого-то помещика, который имел сыроваренный завод. Немцы сбежали. А мы на несколько дней задержались там, пополнения ждали. Большие склады были: сыры, сметана. Мы сыром несколько дней питались. До сих пор на дух его не переношу.

- А где Вы встретили Победу?

- Для нас война закончилась дня на три раньше. С Восточной Пруссией закончили. Войска немецкие там сдались. А в Берлин мы не попали.

Нас посадили в поезд и повезли. Несколько суток ехали до Москвы, смотрим над столицей зарево. Салют был в честь Победы. Так и встретил.

- Потом демобилизация?

- Нет, нас повезли дальше, никто ничего не говорил, молчат. Когда доехали до Новосибирска, поняли, что никакой демобилизации не будет, и нас везут на войну с Японией.

В Германии шмоток было полно. Немцы бросали одежду и обувь, музыкальные инструменты. Кто что мог взять, брали. Когда поняли, что дальше едем, стали все продавать. На станциях меняли на "тошнотики" – черные такие котлеты из мороженой картошки.

Ехали месяц. Выгрузили в сопки нас, в палатках стояли сначала, потом перевели на границу с Маньчжурией. Потом война с Японией. Потом нас перебросили на побережье Охотского моря. Демобилизовался только в 1947 году.

- Что было тяжелее всего?

- Там легкого ничего не было.

Провожая нас, Петр Филимонович беспокоился, что не все смог рассказать. Шутка ли, 70 лет прошло, какие-то детали стерлись из памяти. "Нас здесь было четверо сослуживцев, умерли все, а я живой", - делится ветеран. Сегодня для него рассказать о войне – словно боевое задание, которое может выполнить лишь он один. Чтобы потомки помнили о подвиге ради их жизни. 

Ирина КАЛИНИНА, София МУХАМЕДЬЯНОВА