Бизнес не кошмарят, его обобществляют
Творятся в России загадочные вещи.
Заявления руководителей государства с завидным постоянством в корне расходятся с их реализацией на практике. Президент Дмитрий Медведев несколько лет назад изрек знаменитую фразу про то, что не стоит "кошмарить" бизнес, да только заявления его, видимо, касались не всех. Бизнес продолжают "кошмарить". Мы отлично помним "Арбат Престиж", "Евросеть", "РуссНефть" и многие другие достаточно крупные и успешные компании, в ситуации с которыми заявление главы государства – не указ. Да, годы спустя уголовные дела против владельцев "Арбат Престижа" и "Евросети" были закрыты, вот только Некрасову и Чичваркину это не помогло: у одного бизнес разорился, другой утратил контроль над ним.
В то же время, реально есть те, кого "кошмарить" нельзя. Наглядное доказательство - прямое вмешательство сначала Дмитрия Медведева, а затем и Владимира Путина в ситуацию с ОАО "Богословский алюминиевый завод" (Русал). В данном случае последовал прямой запрет на закрытие убыточного производства на севере Свердловской области, но для снижения социальной напряженности (читай, защиты владельца бизнеса) было указано продать ему Богословскую ТЭЦ, принадлежавшую КЭС-холдингу. Логичный вывод напрашивается: власть прислушивается к руководителям лишь крупнейших компаний, в совокупности обеспечивающих большую часть доходов федерального бюджета, олигархи продолжают лоббировать свои интересы. А что делать остальным, кто по оценке Медведева, является надеждой и будущим российского рынка?
Уральский бизнесмен Николай Максимов в 1990-е начал собирать небольшие разрозненные предприятия в Свердловской области, не представлявшие никакого интереса для крупных игроков, занятых в то время решением своих проблем. Олег Дерипаска сражался за алюминиевые активы в Красноярском крае, Виктор Рашников боролся за Магнитку, Алексей Мордашов улаживал вопросы с "Северсталью", а Владимир Лисин добивался контроля над Новолипецким меткомбинатом.
Максимов хотел создать сеть металлургических заводов, преимущество которых — гибкая технология, реагирующая на потребности рынка, и короткая производственная цепочка, что по сравнению с гигантами обеспечивает более высокую рентабельность. В середине 2000-х предприятия "Макси-Групп" заготавливали и перерабатывали 6-7% от общего объема металлолома в России. К 2010 году бизнесмен собирался на пяти мини-заводах ежегодно производить 10-12 миллионов тонн стали и проката.
Исходя из этих планов в середине 2007 года на основной производственной площадке - Нижнесергинском метизно-металлургическом заводе (НСММЗ) был завершен запуск второго сталеплавильного цеха, и "Макси-Групп" вышла на объем производства более 2 миллионов тонн в год. Чистая прибыль превышала 100 миллионов долларов.
Бизнес стабильно рос, но строился по преимуществу на заемные средства - к концу 2007 года объем долгов Николая Максимова оценивался в 1,8 миллиарда долларов. "Макси-Групп" планировала строительство еще нескольких заводов по переработке лома черных металлов, однако банки не давали "длинные" деньги и даже стали требовать погашения ранее выданных кредитов. Максимов искал инвестора, который бы помог с оборотным капиталом. И тут возник интерес НЛМК.
История взаимоотношений Николая Максимова с Владимиром Лисиным начиналась, как обычное партнерство. В декабре 2007 года 50% + 1 акция "Макси-Групп" были проданы Новолипецкому металлургическому комбинату под гарантию дальнейшего развития компании. При этом существовали договоренности о том, что Максимов одновременно с Лисиным реинвестируют в "Макси-Групп" по 600 миллионов долларов. При этом уральский бизнесмен вложит деньги, полученные от продажи "контрольника". НЛМК рефинансировал долги компании, предоставив стабилизационный заем на 400 миллионов долларов под залог основных активов "Маски-Групп". Словом, добрые бизнес намерения, но…
Извечное "но" - специфика российского крупного бизнеса. Получив контроль над "Макси-Групп", НМЛК в 2008 году в одностороннем порядке изменил правила игры. По мнению нового акционера, финансовое положение "Макси-Групп" оказалось не таким оптимистичным, как виделось изначально, а Максимов не предоставил всю информацию о долгах и реальном состоянии своих предприятий. А тут еще и "мировая финансовая турбулентность"! О реализации стратегии и строительстве новых заводов НЛМК уже думать не мог. И потому начал разворачивать ситуацию в выгодном ему свете.
На развитие "Макси-Групп" денег от Лисина так и не пришло. Срок предоставленного компании займа в 400 миллионов долларов истек в конце 2008 года, после чего … заложенные акции достались владельцу НЛМК. Он с торгов выкупил 32% акций НСММЗ, 100% акций "Уралвторчермета" и 47,99% акций Уральского завода прецизионных сплавов. Как сообщали СМИ, торги провели таким образом, что участие в них смогли принять только сам НЛМК и его дочерняя структура – расположенное в Екатеринбурге ОАО "ВИЗ-Сталь". Федеральная антимонопольная служба, которой в том числе велели "не кошмарить бизнес", закрыла на это глаза.
В результате — заводы, некогда входившие в "Макси-Групп", находятся в прямом владении НЛМК, а компания, совладельцем которой (50% - 1 акция) остается Николай Максимов, - банкрот. Сумма, равная авансу (около 300 миллионов долларов), который он получил от НЛМК, арестована в рамках одного из уголовных дел против Максимова, ведущихся уже около трех лет.
До марта 2011 года Максимов проигрывал Лисину все суды. Но Международный коммерческий арбитражный суд при Торгово-промышленной палате РФ (МКАС) принял его сторону. НЛМК должен выплатить Максимову 8,9 миллиарда рублей за акции "Макси-Групп". При этом суд отклонил встречный иск комбината Лисина на 5,9 миллиарда рублей.
Но это решение за минувший год так и не было исполнено. НЛМК удалось его обжаловать в московском арбитраже на том основании, что третейский суд не имеет права рассматривать иски о принадлежности акций. Сейчас лисинские адвокаты пытаются добиться в Московском арбитражном суде признания недействительным уже самого соглашения о купле-продаже акций "Макси-Групп" и возврате Максимовым 7,3 миллиарда рублей. Причем среди новых требований — обратить взыскание на акции "Макси-Групп" в доход государства. То есть в случае поражения Николай Максимов останется и без денег, и без своих акций.
"Это уточнение исковых требований согласно положениям статьи 179 Гражданского кодекса РФ. В соответствии с указанной нормой в качестве последствий признания сделки недействительной, как совершенной под влиянием обмана, законом предусмотрена односторонняя реституция с применением санкции конфискационного характера в отношении лица, совершившего обман, - заявляют в НЛМК. - В случае удовлетворения иска Максимов обязан будет вернуть сумму аванса, а НЛМК - акции "Макси-Групп", полученные по сделке, в казну РФ".
В общем, предлагается обобществить… Лисин вернет деньги, которые в свое время отдал за контроль над "Макси-Групп". Максимов взамен получит пустышку — компания признана банкротом.
"Юристы НЛМК выставили второй барьер перед исполнением решения МКАС, - поясняет партнер ООО "Юридическое бюро" Роман Макаров, представляющий интересы Николая Максимова. - Первым было обжалование решения МКАС в государственном суде. Как только кто-то не хочет исполнять решение третейского суда, сразу находятся миноритарные акционеры или еще кто-то, которые пытаются его оспорить". Новый иск о признании сделки недействительной не имеет перспектив и должен быть оставлен без рассмотрения, отмечает юрист. Стороны заключили арбитражное соглашение о том, что споры между ними должны слушаться в третейском суде. Но после решения Высшего арбитражного суда, отклонившего все требования Николая Максимова, последнему остается обращаться только в международные судебные инстанции.
Естественно, любой грамотный бизнесмен руководствуется коммерческой логикой и использует любые возможности, позволяющие ему в конечном итоге извлечь выгоду. И Владимир Лисин в этой ситуации — именно такой бизнесмен. Попользовавшись эффективным предприятием, в спорной ситуации он решил "так не доставайся же ты никому". Впрочем, оценка действий Лисина и его приближенных в конфликте с Николаем Максимовым — это все-таки задача правоохранительных органов и судебных инстанций. Но беспокоит одно "но". Как можно ждать от правоохранителей объективных выводов, если они сами являются непосредственными участниками этих событий?
В России налицо паралич существующей политической системы. По итогам 2011 года из страны выведено более 84 миллиарда долларов. Это – на секундочку - 25% расходной части федерального бюджета. И связан такой денежный исход с паническими страхами бизнеса за свое будущее. Не уверены бизнесмены в том, что в какой-то момент их бизнес попросту не отберут. Побаиваются инвесторы, что однажды какой-нибудь крупный российский бизнесмен обратится в суд с требованием признать сделку с ними недействительной и обобществит их инвестиции. Несмотря на все заявления и действия властей, полного доверия к действующим законам и законодательным актам, к установленным "правилам игры" в бизнес-сообществе нет. Сегодня для россиян спокойнее вывести деньги за пределы своей страны и где-нибудь в Чехии развивать производство. А иностранные инвесторы, в свою очередь, понимают, что инвестиции в нашу экономику не могут быть безопасными и полностью защищенными.
А что Максимов? Продолжает верить в собственную страну. В прошлом году он заявил, что собирается построить два новых металлургических завода - в Татарстане и Владимирской области. Реалистичность этих планов, скорее всего, будет зависеть от исхода судебных разбирательств с НЛМК. А с тем, какой именно бизнес нельзя "кошмарить", предстоит разбираться новому президенту России.
Андрей СЛАВИН